Берик не мог в полной мере осознать, когда и как именно ввязался в это фирменное дерьмо. Все это было похоже на раскатанную льдистую дорогу, с исхода которой лежал свежий снег. А ниже? Ниже почти зеркальная поверхность, которую нельзя контролировать с того самого момента, как ступил на нее. Полицейский не мог осознать в полной мере, когда именно под шагами оказался хрупкий и шаткий путь, и едва ли впоследствии поймёт, что сам пришёл к нему посредством многочисленных фактов свыше и собственных решений.
Но сейчас все шло наперекосяк.
- Я знаю! - от голоса Дондарриона в динамике телефона, прижатого рукой к скуле, тревожно зазвенело, сливая рык мужчины в нечитаемую платами ноту, - Знаю, не надо мне повторять одно и то же!
Тональность двигателя сменилась под неслышное, но ощутимое переключение передачи. Мерседес заметно прибавил к скорости, а свист ветра за пределами салона стал, наконец, слышимым.
Чёрный автомобиль разрывал пасмурную морось, а дорога со стелящимся туманом сливалась в единое полотно.
- Берик, - терпеливый женский голос по другую сторону пытался передать свое спокойствие и инспектору, но этого было недостаточно, - Я тебе ещё раз говорю, прошу - не принимай поспешных решений!
Шейла Родригез раньше была напарником Дондарриона в начале карьеры, но спустя годы она по долгу службы получила перевод в другое подразделение на другом конце города, и партнерство осталось в прошлом, оставляя лишь дружбу. Именно поэтому именно она сейчас не давала Берику прекратить диалог, и бросить телефон на пассажирское сидение рядом.
- Скорее всего, это какая-то сраная ошибка, - продолжала Шейла, заметно повысив голос и начиная говорить все громче.
А лед под ногами становился все чище. С того самого момента как Берик согласился для общего блага города посредством Азор Ахай свято веря в том, что т а к  п р а в и л ь н о. Роберт не был плохим, но и не был хорошим. Плохого правителя легче судить, чем хорошего, однако, всего были причины и следствия для каждого из поступков. Однако, причины и следствия были и у самого Дондарриона.
- Это не может быть ошибкой, - страха не было, однако едва ощутимо сводило челюсть. Так бывает, когда сталкиваешься с чем-то, что выше твоих собственных сил. А полицейский знал куда больше, чем обычный рядовой гражданин. Однако, собственные порывы и знания погубили светлые намерения.
Были ли они таковые?
Возможно. Берику сейчас трудно состыковать свои мысли с реальностью.
- Это не ошибка, - повторил Дондаррин, - Ты многого не знаешь, Ло.
Лейтенант и правда знала лишь вершину айсберга, но о нюансах подобных дел нельзя было излишне распространяться
- Я знаю о том, что у вас было распоряжение свыше охранять Баратеона! – говорить она стала быстрее, а машина Берика заметно ускорилась, съезжая с полосы разгона на трассу, явно превышая допустимую скорость. В этот поздний вечер пустынные дороги Речных земель молчаливо покровительствовали многому, - Я понимаю, что провал повесят вам на головы!
- …Шейла, - почти безвучно говорит мужчина на сиплом выдохе легких, просящих дыма.
Он терялся. Должный решить сам сложившуюся проблему он видел лишь тупик в разговоре с женщиной, которая могла навлечь вред себе лишними знаниями о происходящем на самом деле.  Мужчина отнял от уха телефон, уже не слушая, что говорит по ту сторону Родригез. Вместе с рыком двигателя голос бывшей напарницы потерялся в сознании.
Все слишком сложно.
Мигнул экран, сворачиваясь в трей и открывая незакрытый мессенджер, где на светлом фоне от неизвестного номера без профиля замерло одно единственное сообщение с парой фотографий.
«405 километр РЗ, постарайся успеть до полуночи, иначе он подохнет.»
На кадрах в размытом качестве сидящим на темной траве был узнаваем тонкий силуэт Эдрика, связанный по рукам и ногам, раненый, с запекшейся кровью у уха и рассеченной бровью.
О да, полет вниз по ледяной поверхности для Лорда-Молнии уже начался.
Слежка за Робертом Баратеоном, составление маршрута мецената – это было нужно для основной работы, а еще  нужно было Ей. И он знал, для чего именно.
Однако, правда была поднята по официальным источникам – старший инспектор округа причастен к убийству. Тот, что знал слишком много по сравнению с рядовыми, и который имел все данные на имя Роберта.
Погашенное радио в салоне скрипело, а сжатый руль выдавал сильнее дрожь в пальцах, сводящих судорогой. Педаль газа была вжата до упора, а блокиратор превышения скорости почти ощутимо звенел, не выдерживая агрессивной прыти своего владельца. Серый фон  ландшафта РЗ менялся стремительнее, чем хотелось бы. На часах почти двенадцать.
Мобильный телефон на пассажирском сидении разрывался сообщениями, неудачными попытками дозвониться от Шейлы и других коллег, смекнувших о нафталиновости происходящего. Все они хотели знать детали, прежде чем ступать по следующему в ближайшие дни приказу руководства.
Все знали, чем это грозит для винта в системе под гнетом сильных мира сего.
Однако, Берик сбавил скорость на долю секунды, чуть метнувшись на встречную полосу. Аллирия.
После разбора полетов и отношений они не общались с мисс Дейн с неделю. Пыл обиженной женщины все еще обжигал Берика вместе с заживающими царапинами на плечах, заставляя помнить, но предпочитая дать Аллирии время остынуть. Звонок от нее – не то, что хотел сейчас услышат Донадрион.
Ему нечего сказать.
- Это правда? – голос печальной княжны отразился в более глубоком существе Дондариона, обходя холодное сознание, вынуждая поежиться.
- Нет, - врет Берик, на секунду зажмурившись. Ее сложно обмануть. Раньше у него не было причин лгать.
- Что происходит?
Слова давались с трудом.
- Они хотят видеть мою голову отдельно от тела, - ближе к правде.
Использование племянника Аллирии – низко даже по меркам людей Ланнистеров. Однако, абсолютно не удивительно, учитывая, что в политике все средства хороши, а лишить полицейский участок неугодной головы – неплохой ход со стороны лидеров экономической сферы.
- Что ты планируешь делать?
Сложно сказать. Как и невыносимо признать, что он, Берик Дондаррион, знатно проебался.
- Я еду на встречу с ними, - честно высказался он, сжав телефон в ладони до скрипа панели.
Сказать прямо не поворачивался язык. В глазах болело от неощутимо поднимающегося давления, - он уже больше суток не спал, как раз сутки с момента, когда стало известно об удавшемся покушении на Роберта Баратеона.
Эдрика взяли в плен, и грозятся убить его в ближайшее время, если не явлюсь лично.
- Все будет хорошо, - вновь врет, а в горле будто бы что-то надламывается, и сам Берик не осознает, что говорит так, будто бы находился по другую сторону Земли, и разговаривал так, словно слышал чужого человека. Аллирия достаточно умна, чтобы понять эмоции, пусть и редко проявляла их сама, - Мы просто поговорим.
Но исход обычного разговора мог завершиться как угодно, и Дондарион не мог даже предугадать – каким образом именно он пойдет. Поэтому приходилось решать проблему на ходу.
«Экспромт никогда не был твоим коньком, Берик», - те же слова Дейн отразятся в памяти вместе с
- Все будет хорошо, - повторил как себе для укрепления веры в собственные действия, - Я тебя люблю.
Сколько раз  он повторял ей эти слова. Они не перестали обесцениваться спустя годы, однако, потеряли свой пыл наравне с тем, как сам Дондаррион стал старше. Менее порывистым, стал гораздо меньше обижаться и рефлексировать, хотя первый ответ Аллирии в то время ударил в сердце, но пика отказа осталась внутри, не давая забыть. Последний так же ранил, но не сломил. Оттолкнул, вот он вновь слышит ее, и едва ли помнит события несколькодневной давности. Они сменились более насущными проблемами.

Краткий, почти пустой разговор с Аллирией придавал сил. Берик убедился, что то, что он собирается делать, - необходимо и важно не только для спокойствия собственной чести, но и для того, чтобы сберечь покой Дейн.
Эдрика было сложно называть другом Дондарриона, однако, братские чувства к нему сохранялись с того самого мохнатого года, когда юный Дейн едва научился считать, а от поцелуев Аллирии в то время цветами на шее горела юношеская гордость, смешанная со стыдом перед родителями.
Машина Берика довольно резко затормозила недалеко от четырехсот пятого километра Речных Земель. Поворот в туманный, неосвещенный парк Шутовского Брода не навевал ни о чем хорошем, и не отличалась ровностью дороги. Мерседес полицейского съехал с асфальта на гравий, крадясь сквозь туман. Фары дальнего света едва ли прорывались сквозь это белесое полотно.  Отпустив руль, Дондаррион вытащил из кобуры пистолет, взвел его, загоняя патрон в патронник. Одним движением он заложил его за ремень брюк, одергивая легкую куртку. Скрип неработающего радио сквозил через виски, вынуждая нервничать.
«Я на месте.»
«Пруд .»
Он не видел воду вдалеке – безлунная ночь  надежно скрывала темный мир, зато особо четко увидел фары припаркованной машины. Они особо четко выделяли фигуры у берега почти высохшего озера лебедей. Несколько, кто-то сидел в раскрытой машине, кто-то на капоте, а унылый силуэт мальчишки угадывался в самом центре, ослепленный, он прижал подбородок к груди, связанный по рукам и ногам.
- Думали, ты не придешь, - рослый мужчина оторвался от джипа, направляясь к остановившемуся, но не заглушенному мерседесу, - Уже начали грустить по этому поводу.
Он был вооружен, как и остальные его ребята. В темноте и ослепляющем свете фар Берик с трудом узнавал Григора, главу бодигарда Ланнистеров.
- Клиган, - выходя из машины выдохнул Дондаррион. Он так же не погасил машину, оставляя дополнительный свет на этом круге среди деревьев. Стоило ему выйти ближе к Григору, так он уже спиной почувствовал, как на него смотрит несколько пистолетов, - Отпусти мальчишку, он тут никак не замешан.
Это была чистая правда. Но Клиган, по всей видимости, действовал так же грязно, как и вся братия, которая ему покровительствовала. Кроме как Дейнов из близких у него по факту и не осталось. Червяк, шепнувший о том, что это могла быть Аллирия, а не ее племянник, начал точить нутро, позволяя расслабиться на пару тонов.
- Понимаешь, в чем проблема, - тяжелая лапа легла на плечи полицейского подталкивая ближе к Эдрику, - Госпожа недовольна.
Мамка Клигана, Серсея, что указывала своей тонкой рукой в кольцах на цель, была в этом замешана, но Берик не мог доказать это ни тогда, ни сейчас, находясь среди недоброжелателей. Многоэтапная защита златовласой королевы Вестероса, до которой не доберешься, даже если повязать самого Григора.
-А я не люблю, когда она недовольна, - преданная псина умрет за королеву, и это было оправдано в случае с бодигардом Ланнистеров, - Должны умереть виновные в произошедшем, чтобы поднять ей настроение. А птичка шепнула – ты виноват.
Так общаются старые друзья на темы былых лет. Спорят без злости, и ругаются без пыла. Однако, Григор и Дондаррион находились по разные стороны этого мира, и не могли следовать одним целям. Если инспектор служил народу, то Клиган находился на стороне денег, и обоих было сложно попрекнуть.
- Главное – отпусти мальчишку, - продолжил настаивать Берик, кивнув испуганному пареньку, - Отпусти, и с этого момента поговорим уже без посторонних ушей.
На грубом лице здоровяка мелькнула ухмылка, он на секунду переглянулся с одним из его ребят.
- Можешь не волноваться, Дейн будет жить, но на счет тебя – сомнительно, - собеседник отошел чуть в сторону, обходя сидящего на земле юношу. Замер за его спиной.
Все это была огромная глупость, которой последовал сам Дондаррион. Последний Лорд своей семьи был человеком страстным до целей и их исполнении, но часто слеп на детали, что помогало ему меньше отвлекаться от самой задач. Возможно, именно поэтому он последовал один. Он знал, что узнай кто еще – Эдрику не жить.
Но еще он сомневался, что Дейн выживет даже после этого часа.
- Твоя Госпожа думает, что именно я виновен в смерти Баратеона, - отчасти оно было и так, - Она ошибается. Мне нужно поговорить с ней лично.
- Мне нужно поговорить с ней лично, - передразнил его телохранитель Серсеи, - Исключено. Извини, правда, ничего личного.
Краткость диалога, немногословие. На что надеялся Берик? Служба в полиции воспитала у него выдержку, он знает как вести переговоры, но он обычный человек и слаб перед осбтоятельствами. Звук выстрела оглушает, а боль настигает не сразу. Дондаррион тянется к поясу, намереваясь схватить пистолет, хочет припасть на землю, чтобы уйти с линии огня, но ноги подкашиваются, в попытке устоять  шаг назад не спасает тело от падения. Пальцы так и не смыкаются на рукоятке табельного пистолета. Спину бьет мягкая земля, устланная мхом и сломанными ветками ближайших кустов. Над ним – мерцают звезды, касающиеся веток деревьев Шутовского Бода. Как лапы, тянущиеся к недостигаемому, как он почти всю жизнь стремился за светом, намереваясь его однажды достичь, но осознание не дойдет до понимания, смерть оказалась быстрее.
Он захлебывается в собственной крови. Поврежденные выстрелом в упор внутренние органы сочились жизнью, что уходила в землю так быстро, словно воздух из легких, разорванных выстрелом. Попытки вздохнуть глубже, восполнить силы, причиняло боль, что вспышками затмевало остатки мыслей.

Умирал когда-нибудь? Под эхо чужого крика, созерцая свет далеких звезд. Веря в правильность своих действий, но не уверенный в том, что Эдрик останется жив после злосчастного выстрела. Незнание не давало покоя, делая последние секунды мучительными. Чернота окутывала, а лесной настил становился из-за крови почти своим, родным. Пробирал как руки нежной любовницы, прижимая к себе и уже не отпуская.
Дондаррион никогда не думал о своей смерти. Даже при исполнении он никогда не получал серьёзных увечий, и выходил сухим из воды, а раненные конечности не причиняли серьезной боли. Однажды с дырой в руке после взятия штурмом в годы своей юности банды наркоторговцев, на больничном он просидел почти месяц. Он больше времени проводил со своей невестой, ее племянником, - тогда еще живы были родители, пусть и по-прежнему, до самого последнего вздоха, заняты собой и своими делами.
«Она не так уж часто улыбалась», - последние мысли Лорда-Молнии, прежде чем вечный сон примет его начавшее костенеть от потери крови тело.

Милостью чужих Богов Дондаррион явно спешил. Очень глубокий вздох, буквально разорвавший легкие, вырвался хриплой болью сквозь окровавленные губы. Стрела синевы скользнула удавкой по шее, которая отказывала слушаться. Взгляд ужаса и непонимания, ослепленный светом фонаря. Он ищет.
Кого-то, кого знает. Кого-то, что напоминает о реальности. Не видит Григора, видит свет туманного утра, и Ее.
Сосредоточенную на нем так внимательно, будто смотрела в самое сердце. Темные глаза искрили золотом на дне, ища суть. Ее темные губы омараны багрянцем дыхания Берика, а руки придерживают его за шею, не давая отпрянуть, - а он и не хочет. Дальше только земля.
Умирать не хотелось, пусть он сам и довел до случившегося.
- Леди Мелисандра, - шепчет он, узнавая, - Я не справился?
Если это другой свет, то именно она должна была встречать его на пути к Владыке. Он хватается за руки, сжимает тонкие пальцы, облитые рубином. Торос из Мира молчит, оставляя Жрицу один на один в этом лесу.
Рука Берика не рассчитывает силу, сжимая запястье женщины. Не замечает, как ищет ответы, но запоздало ощущает, как с трудом двигает плечо, как медленно его тело, лишенное большего количества крови.
- Я не справился, - шепчет с виной, тянется за Мелисандрой, - Мне нет прощения. Я поставил под удар вас, своих близких. Леди… мне нет прощения.
Он слышит голос Эдрика, но все внимание Лорда-Молнии сосредоточено на лице своей Жрицы, встретившей его по другую сторону этого прогнившего до тла мира.